Неточные совпадения
И вот из ближнего посада,
Созревших барышень кумир,
Уездных матушек отрада,
Приехал ротный командир;
Вошел… Ах, новость, да какая!
Музыка будет полковая!
Полковник сам ее послал.
Какая радость: будет бал!
Девчонки прыгают заране;
Но кушать подали. Четой
Идут за стол рука с рукой.
Теснятся барышни к Татьяне;
Мужчины против; и, крестясь,
Толпа жужжит, за стол садясь.
Как-то в утренний час
вошел в раздевальню шестифутовый
полковник, весь в саже, с усами до груди, и на его общий поклон со всех банных диванов раздалось приветствие...
В это время в комнату
вошел очень осторожными шагами маленький, толстенький и довольно еще благообразный из себя артиллерийский
полковник.
Между тем двери в церковь отворились, и в них шумно
вошла — только что приехавшая с колокольцами — становая. Встав впереди всех, она фамильярно мотнула головой
полковнику но, увидев Павла, в студенческом, с голубым воротником и с светлыми пуговицами, вицмундире, она как бы даже несколько и сконфузилась: тот был столичная штучка!
Вскоре после того Павел услышал, что в комнатах завыла и заголосила скотница. Он
вошел и увидел, что она стояла перед
полковником, вся промокшая, с лицом истощенным, с ногами, окровавленными от хождения по лесу.
У
полковника с год как раскрылись некоторые его раны и страшно болели, но когда ему сказали, что Павел Михайлович едет, у него и боль вся прошла; а потом, когда сын
вошел в комнату, он стал даже говорить какие-то глупости, точно тронулся немного.
Там на крыльце ожидали их Михайло Поликарпыч и Анна Гавриловна. Та сейчас же, как
вошли они в комнаты, подала мороженого; потом садовник, из собственной оранжереи Еспера Иваныча, принес фруктов, из которых Еспер Иваныч отобрал самые лучшие и подал Павлу.
Полковник при этом немного нахмурился. Он не любил, когда Еспер Иваныч очень уж ласкал его сына.
Когда я
вошел в гостиную, я сейчас же заметил, что ее не было…
Полковник что-то рассказывал, но при моем появлении вдруг все смолкло. Ничего не понимая, я подошел к хозяину, но он не только не подал мне руки, но даже заложил обе свои руки назад.
Полковник Брем жил в глубине двора, обнесенного высокой зеленой решеткой. На калитке была краткая надпись: «Без звонка не
входить. Собаки!!» Ромашов позвонил. Из калитки вышел вихрастый, ленивый, заспанный денщик.
Полковник Брем, одетый в кожаную шведскую куртку, стоял у окна, спиною к двери, и не заметил, как
вошел Ромашов. Он возился около стеклянного аквариума, запустив в него руку по локоть. Ромашов должен был два раза громко прокашляться, прежде чем Брем повернул свое худое, бородатое, длинное лицо в старинных черепаховых очках.
Хозяин, в свою очередь, не преминул сам
войти к новоприбывшим и почтительно просил их записать свои фамилии в номерной книге, в каковой Егор Егорыч и начертал: «Les russes: collonel Marfin, sa femme et son ami» [Русские:
полковник Марфин, его жена и друг (франц.).].
Он
вошел сурово и величаво; за ним ввалилась большая свита сопровождавшего его местного начальства; несколько генералов,
полковников.
— Мои ли уши слышали такую угрозу,
полковник? — возопил Фома,
входя в комнату. — Так ли мне передано?
Комендант Верхо-Яицкой крепости,
полковник Ступишин,
вошел в Башкирию, сжег несколько пустых селений и, захватив одного из бунтовщиков, отрезал ему уши, нос, пальцы правой руки и отпустил его, грозясь поступить таким же образом со всеми бунтовщиками.
Другой денщик тащил водку и закуску. За ним
вошел полковник.
Не успел
полковник налить первую рюмку, как
вошел полковник-жандарм, звеня шпорами. Седая голова, черные усы, черные брови, золотое пенсне. Полицмейстер пробормотал какую-то фамилию, а меня представил так — охотник, медвежатник.
Первым
вошел в комнату, где происходило свидание, отец Сергея,
полковник в отставке, Николай Сергеевич Головин. Был он весь ровно белый, лицо, борода, волосы и руки, как будто снежную статую обрядили в человеческое платье; и все тот же был сюртучок, старенький, но хорошо вычищенный, пахнущий бензином, с новенькими поперечными погонами; и
вошел он твердо, парадно, крепкими, отчетливыми шагами. Протянул белую сухую руку и громко сказал...
Полковник вышел уже в сюртуке и гости за ним тоже — поверите ли? — в сюртуках… Но какое нам дело, мы будто и не примечаем. Как вот, послушайте… Господин
полковник сказал:"Зовите же гг. офицеров"… и тут
вошло из другой комнаты человек семь офицеров и, не поклонясь никому, даже и нам, приезжим, сели прямо за стол. Можно сказать, учтиво с нами обращались! Может быть, они с господином
полковником виделись прежде, но мы же званые… Но хорошо — уселися.
Мы
вошли в дом. Солдат сказал, чтобы мы в первой комнате, пустой, ожидали его высокоблагородие. Что прикажете делать? Мы, Халявские, должны были ожидать; уж не без обеда же уехать, когда он нас звал: еще обиделся бы. Вот мы себе ходим либо стоим, а все одни. Как в другой комнате слышим
полковника, разговаривающего с гостями, и по временам слышим вспоминаемую нашу фамилию и большой хохот.
Начали появляться молодые франты, нарочно приехавшие попозже офицеры; наконец,
вошел сам г-н
полковник, в сопровождении своего адъютанта, Кистера и Лучкова.
— Я этак-то вот много кого: по местам сейчас тебе найду, а уж фамилию не припомню. Ну, только
входит этот
полковник; начинает это со мною шутить, да на ушко и спрашивает...
Входит полковник с писарем. Генерал подает ему руку.
Олечка,
полковник. Поторопись, дитя мое. Пожалуйста!.. Entrez, monsieur [
Войдите, сударь. (франц.)].
Иван Иванович (
входит). Та-та-та… Зять и дочка! Светила из созвездия
полковника Трилецкого! Здравствуйте, голубчики! Салют вам из крупповской пушки! Господи, как жарко! Мишенька, голубчик мой…
Но вот в гостиной часы бьют два. Семейный совет кончен.
Полковник, чтобы не видеть человека, испортившего ему столько кропи, идет из кабинета не в залу, а через переднюю… Иван Маркович
входит в залу… Он взволнован и радостно потирает руки. Его заплаканные глаза глядят весело и рот кривится в улыбку.
Полковник пил вино. На столе стояли бутылки. Адъютант писал в большой тетради, а перед ним лежала груда золотых колец, браслетов, часов, серебряных ложек.
Входили казаки с красными лицами и клали на стол драгоценности.
Полонский заставил меня дочитать мою комедию среди целого общества в гостиной, где преобладали дамы и девицы. И когда я уже кончал чтение последнего акта,
вошел рослый, очень плотный рыжий
полковник в сопровождении своей супруги. Это и был Лавров.
Полковник Манштейн бросился на герцога и держал его, пока не
вошли в комнату гренадеры. Они схватили его, а так как он, в одном белье, вырываясь, бил их кулаками и кричал благим матом, то они принуждены были заткнуть ему рот носовым платком, а внеся в приемную, связать. Регента посадили в карету фельдмаршала Миниха с одним из караульных офицеров. Солдаты окружили карету. Таким образом, пленник был доставлен в Зимний дворец. Другой отряд гренадер арестовал Бестужева.
— Любишь ли ты пана
полковника? — спросил он ее, когда она
вошла к нам.
Но дверь в ложу отворилась и
вошел полковник Петр Иванович Сазонов. Поздоровавшись, он сел позади Веры Степановны.
Служа за честь, хотя и не за свое отечество, он был один из первых на всех приступах этого города, один из первых
вошел в него победителем, за что при случае был царю представлен Гордоном [Гордон Александр — родом шотландец,
полковник, позже генерал русской службы при Петре I (ум. в 1752 г.).], как отличнейший офицер его отряда.
С ним
вошёл в соприкосновение отряд
полковника Драгомирова, сына известного героя русско-турецкой войны М. И. Драгомирова.
Там, запершись на ключ, находились теперь наш полковой командир, наш ротмистр и виновник всех наших сегодняшних бед, Август Матвеич. Они
вошли в эту комнату по приглашению
полковника, и о чем они там хотели говорить — никому не было известно. Три офицера и батюшка заняли ближайшую к комнате позицию сами — по собственному побуждению и по собственной предусмотрительности, из опасения, чтобы не оставить своих беспомощными в случае, если объяснения примут острый характер.
Какой-то генерал со свитой
вошел на курган и, поговорив с
полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам.
Другая женщина
входила в дверь квартиры
полковника.
Вспотели кавалеры, дух над шеренгой — будто портянки в воздухе поразвесили, птички так в разные стороны и разлетелись. А народ в азарт
вошел.
Полковники которые, генералы, все к канату прицепились, старички некоторые, мирное население, из-за кустов повыскакивали, вонзились, кажный в свою сторону наддает-тянет. Только и слышно, как штаны-ремешки с обеих фронтов потрескивают.
В то время, как Пьер
входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие-то люди что-то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего
полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что-то внизу и видел одного, замеченного им солдата, который, порываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «братцы!» и видел еще что-то странное.